Однажды, на побережье Охотского моря, мне с двумя другими стрелками, случилось быть свидетелями и участниками одной по-настоящему титанической медвежьей охоты.
Когда говоришь о приваде на медведя, то в глубине души предполагаешь, что идеалной привадой может быть лишь совершенно неограниченное количество мяса.
Так вот, у нас было это <неограниченное количество>!
В маленькой бухточке возле местечка Сиглан на берег моря был выброшен кит.
Должен заметить. Что Охотское море - это не побережье Калифорнии в районе Санта-Барбары; и не Мексиканский залив, где такая лафа встречается сплошь и рядом. Самое первое упоминание о буром медведе Северной Америки (конкретнее - о калифорнийском гризли) связано именно с подобным эпизодом - испанский путешественник в 1602 году обнаружил на побережье залива Монтерей выброшенного кита, которого поедало несколько десятков медведей. Этому эпическому событию посвящена картина, висящая в музее натуральной истории Сьерра Невады.
Временами подобные эпизоды случаются на Аляске; и на Чукотке - там мне самому приходилось наблюдать как семь-восемь мишек в середине лета кормились на выброшенном ките. Медведи были маленькие, а кит - большой, звери прокопали в нём дырки, залезали внутрь, и, обмазанные жиром, были похожи на сегодняшних молодых модниц с торчащими короткими волосами.
Кит, угодивший на берег в бухте Воргобьян был молодым малым полосатиком. <Малым> он назывался сугубо в научном мире, потому что длина его была около 12 метров. Перед тем, как прибиться к суше, он немало поскитался по волнам, поэтому, достигнув её, он изрядно пованивал. Виталий Бобко, наш егерь, привязал его за хвост толстым фалом, чтобы не уплыл. Привада была готова.
Обойдя кита со всех сторон, я пришёл к выводу, что засидку возле него можно сделать лишь в сотне метров. Прямо над китом поднимался крутой склон, частично ещё покрытый снегом, и оползающий под малейшим движением сапог. В сотне же метров располагалось устье небольшого ручья, на котором, как и положено на Охотском побережье, в летнее время располагалась шайка браконьеров-икропоров. То есть, там присутствовали какие-то поверхностные признаки цивилизации - вырубленные железные бочки, остатки палаточного каркаса и пустая тара для закатывания продукции. Немаловажное значение имело то, что ветер дул сверху вниз по ручью, унося наш запах в море. Впрочем, мне казалось, что близость кита должна была заглушать любые посторонние запахи.
Плохо обстояло дело со звуками. Стоял конец мая. В самом разгаре было снеготаяние, поэтому наш ручей, который в обычное время кулик перепрыгивал, не замочив лапок, с трудом переходился даже в высоких резиновых сапогах. Так как этот поток ещё и тёк по крупнообломочному курумнику, то грохотал он, как курьерский поезд. Кроме того, постоянно шуршало море.
Мы расположились на подушке из прошлогодней травы, расположив на ней захваченные самонадувающиеся коврики и приготовились к длительной вахте. Темнело. Когда сумерки сгустились до уровня ленинградских белых ночей, сверху со склона неожиданно появился крупный медведь. Он деловито вскарабкался на хребет кита и начал, судя по всему, что-то отгрызать от покойника. Тут мне пришло в голову, что мы столкнёмся с одной проблемой. Дело в том, что высота кита составляла около 150 см, охотский прилив должен был закрывать его почти полностью, прежде чем приподнять на волне. Поэтому, если мы сейчас застрелим медведя, он свалится вниз и утонет, а отлив может вынести его в море. Поэтому мы решили выждать более удобного момента. А он всё не наступал. Более того, когда медведь стал уходить с туши, он скрылся за нависающими над берегом кустами и мы потеряли его из виду.
Стемнело совсем. Возле туши появлялись и исчезали медведи. Они мелькали, как тени в калейдоскопе, но мы уже не могли ни оценить их вероятных габаритов, ни как следует прицелиться. Неожиданно мы поняли, что одна из тёмных клякс, долженствующая обозначать зверя, приближается к нам.
- Что будем делать? - практически в голос спросил меня Виктор, когда медведь оказался на расстоянии метров пятидесяти от нас.
-Ничего. - Выстрел неверный, поэтому будем стрелять только если уж он совсем на нас насядет. Но скорее всего, он пройдёт по берегу, под нами, метрах в двадцати.
Мы намеренно не скрывали голосов, поэтому медведь приостановился. В бинокль было понятно, что это - крупный зверь, с мощным плечевым поясом и широкими лапами. Он покачивал головой из стороны в сторону, как задумчивый аксакал над пиалой чая. Наконец он снова двинулся вперёд.
Теперь уже сквозь грохот ручья и плеск морских волн было слышно, как стучит галька под его когтями. Бурый медведь может быть абсолютно бесшумным зверем, но не тогда, когда он чувствует себя в полной безопасности. Кроме того, наглости ему добавляли огромные продовольственные запасы за спиной; и возбуждение, характерное для этих зверей во время гона.
Мы следили за ним стволами всех наших винтовок.
Зверь приблизился к нам метров на пятнадцать, затем стал переворачивать камни, и пыхтеть. Судя по всему, он решил поразнообразить диету из ворвани бокоплавами, спрятавшимися в гальке. При этом медведь приближался к нам всё ближе и ближе, и в какой-то момент, когда он придвинулся к нам метров на десять, я был близок к тому, чтобы выстрелить. Останавливало меня только то, что пуля калибра 7.62 не в состоянии обеспечить гарантированную убойность, будучи выпущена лишь приблизительно <по месту> - такие дистанции предполагают хирургически точный выстрел.
Наконец медведь остановился, и, видимо, заинтересовавшись вознёй, принялся всматриваться в наши силуэты. Я ожидал, что он вот-вот кинется в отступ, но неожиданно мишка успокоился и снова занялся своими делами буквально в десяти метрах от нашего становища.
Так продолжалось около четверти часа, потом зверь отошёл в сторону ещё на полсотни метров и окончательно растворился в темноте.
Всё это время один из нас постоянно наблюдал за ситуацией вверх по ручью - дело в том, что там от нас до ближайших кустов было метров семь, и, появись оттуда неожиданный визитёр, он бы в две секунды оказался прямо посреди нашей тесной компании.
За ночь медведи ещё дважды подходили к нам на критически короткое расстояние, но ни разу не делали попытки подняться на травянистый приступок. Возвышавшийся в метре над пляжем. Видимо, в это время там еще было нечего делать.
<Наш медведь> пришёл на приваду, когда уже светало. Он подобрался к нам не со стороны кита, а с противоположной части пляжа. Более того, второй охотник - Александр, увидал его, когда он уже выбрался на плечо склона в тридцати метрах. Виктор выстрелили, и зверь сразу же исчез из виду. В первый момент я даже решил, что стрелок промахнулся. Но после того, как мы вышли на пляж, то увидели мишку стоящего на месте в семидесяти метрах вверх по склону, в зарослях каменной берёзки. Виктор выстрелил ещё раз - и зверь завалился набок.
Объединёнными усилиями мы скатили медведя вниз. Стрелки снова заняли прежнюю позицию, а я принялся разделывать добычу. Через минут сорок я услышал шаги сверху по склону. Подняв голову, обнаружил стоящего от меня в пяти метрах небольшого мишку, который спустился с горы, чтобы присоединиться к грандиозному пиршеству на берегу.
- И угораздило ж выйти тебе на меня, дурак, - ласково произнёс я, подкрепив слова плавным движением дула.
Медведь развернулся прямо посреди глинистого оползня, и, пробуксовав когтями в весенней жиже, пулей взлетел вверх по склону.
